Юлия Власова Бездомность

Здесь просто мои размышления о бездомности, которые начались во время первой дальней поездки, где я сильнее всего испытывала это ощущение, а дальше я наблюдала за людьми, расспрашивала, использовала материал терапевтических сессий.

Вот что получилось в предельно сжатом виде.

Бездомность как хроническое душевное переживание возникает не от частых переездов, например, в семье военных, как можно подумать поверхностно, а от отвержения материнским телом, прежде всего, лоном. В анамнезе у таких клиентов можно услышать истории о нежеланной и неожиданной беременности, размышления родителей на тему аборта, порой – попытки его вызвать.

Бездомность всегда сопровождается повышенной тревожностью как характерологической чертой, поэтому тревога часто не осознается, а маскируется под иные состояния, в частности, повышенную настороженность, у подростков – агрессивность.

Одним из характерных маркеров бездомности является привычка брать пищу в постель, с собой, которая обычно возникает с детства. «Бездомники» (здесь я имею в виду людей с ощущением бездомности – домов у них, как раз, может быть и множество) чрезвычайно чувствительны к слухам о подорожании, смене политического строя: начинают делать запасы. Амбивалентное поведение, страх тратить деньги сочетается с бессмысленными покупками «про запас». Очень много тревог возникает в ситуации необходимости сделать ремонт – ремонт исказит имеющееся жилье, подчеркнет внутреннее состояние потерянности.

У бездомных в карманах и сумочках найдется все, что нужно для жизни, это присущая им склонность брать с собой все, что может пригодиться (зонтик, запасную одежду, лекарства, ножик, платок), даже в ситуации недолгого отсутствия – на работу.

В длительную поездку берут много вещей, которые не пригождаются. Будто у них есть ощущение «невозвращения» домой, поэтому надо запастись вещами. Малыши часто воруют, исследование причин краж покажет недостаток ресурсов.

Бездомность есть некоторая бесконтейнерность, нет места для переработки чувств, отсюда тревога. Бездомность еще и безграницность: возникает склонность влипать в манипулятивные отношения. Долгое время не понимают, что ими манипулируют, потому что, как правило, манипуляторы способны создавать у манипулируемого ощущение «контурной очерченности», целостности. С манипуляторами бездомникам до поры до времени спокойнее.

В терапии бездомные страшатся перемен, особенно перемен места. С фазы на фазу процесса переходят через регресс, который дает о себе знать «уходом в себя», аутостимуляцией.

Очень любят читать (смотреть фильмы) про потерянность и обустройство, типа «Робинзон Крузо». Ощущают беспокойство, если по сюжету герой бросает или теряет вещи, потерялся. У детей сюжет на тему «потерялся» вызывает выраженное беспокойство, не могут его развить, для сравнения: «мальчик потерялся, пошел  по улице и его нашли родители», «потерялся, его нашли другие люди», «потерялся, его нашли и съели» – дети развивают сюжет.. Бездомные дети сюжет развить не могут, останавливаются на фазе потери, могут плакать, говорят, что герой стал жить один. (наблюдение  нашего психолога, дети 4-6 лет). Маленькие бездомники прячутся, строят шалаши на одного человека, словно реконструируют материнское чрево. 

Открытое пространство дискомфортно, стремятся ограничить. Самостоятельно гулять не любят, плохо исследуют новое. Опасаются чужих, насторожены очень рано, чужие вещи могут вызвать панику.  Иногда создается впечатление, что у этих людей «экзогенный аутизм». Мать не смогла помочь сформировать внутренние границы, внутренний дом – приходится использовать внешние границы как внутренние. Дом строится так, чтобы он мог успокаивать, защищать, переваривать ресурсы. Естественно, никакой внешний дом не способен справиться с интрапсихической работой.

В терапии я работаю с архетипом Странника, не заботящегося о крыше над головой. Открытие доступа к этой фигуре внутри себя обычно сильно снижает тревогу бездомности. Люди становятся способными более активно жить в среде, используя ее ресурсы, в глубинном поле это представлено как переход от состояния «бездомный, бесприютный – растворюсь» к «бездомный – найдусь». Хотя и здесь, как и в любом случае, возможно только улучшить, но не ликвидировать. Слишком ранняя травматизация.

В российском сознании тема бездомности активизировалась в связи с потерей жилища многими людьми в 90-х: отнято за долги, продано и т. д. Была прекрасная почва для активизации, еще не зажили раны ссылок и высылок. Кстати, ссылка и высылка как мера исполнения наказания принята далеко не во всех странах. Здесь мы вляпываемся в архетипическую тему Изгнания, соответственно и Изгнанника. Странник – ресурсная фигура, а Изгнанник – деструктивная, хотя, по сюжету они выполняют схожие действия.